"Он навел автомат, чтобы я дал автограф": Евгений Синельников для Новини.LIVE о жизни в оккупации, любви и коллег, которые промолчали

Елена Халилова

Журналист

Украинский телеведущий, режиссер, актер, ведущий программы "Орел и решка" Евгений Синельников с начала полномасштабного вторжения оказался в оккупации в Буче вместе со всей семьей. Как ему удалось выжить и общается ли с коллегами, которые остались в россии, Евгений рассказал в интервью Новини.LIVE.

Об оккупации

— Расскажи о своей жизни после 24 февраля. Какие чувства у тебя появились после пережитого в Буче и почему не поехал на запад?

— Мне казалось, что в Буче будет безопаснее, поэтому 24 февраля я собрал всю свою семью, родителей, детей, жену (сейчас у ведущего второй брак. — Ред.), брата — всех своих родных, и мы решили остаться в моем доме. Состояние было такое, что непонятно, что происходит. Начались взрывы, выстрелы, полетели вертолеты.

Мы как будто выехали в безопасное место, поехали туда, где есть еда, тепло, дрова — мы подготовились. Но не подумали, что там есть взлетно-посадочная полоса и они, как тараканы туда полезут. А с 26 февраля уже не было возможности уехать. Когда поехали в Гостомель к родителям, чтобы забрать вещи и документы, уперлись уже в российские танки, и люди кричали разворачиваться. Тогда хотелось уехать, но как?

Что касается чувств — скорее появилось чувство пренебрежения, чем страха и мести.

— Где была первая жена и с кем живет сын после развода?

— Моя первая жена была в Киеве, все дети были со мной. Сын живет 50 на 50: когда ходит в школу, больше времени проводит с женой, когда каникулы или выходные, то у меня. У нас нет такого, где он живет, у нас борьбы за ребенка нет.

— Когда пришли российские военные к тебе домой с оружием, как это было?

— Мы понимали, когда шли бои, что нас отбили или взяли в оккупацию, а потом уже не стало слышно взрывов, только раздавались выстрелы без ответа. Я понимал, что кого-то расстреливали. Соседи рассказывали, что к ним приходили — нужно открывать дома и отвечать на вопросы. Многие не пережили таких "гостей".

Это было 7 марта. К нам зашли очень много людей. Думаю, около 20 русских военных. Даже если и хочешь что-то сделать — ты физически не сможешь, потому что их очень много. Они сразу заполнили весь дом. Невозможно объяснить, что я ощущал в тот момент. Рядом дети, очень боялся, чтобы ничего не произошло.

Один военный меня узнал и говорит: "Моя жена тебя очень любит — дай мне автограф". Поскольку накануне мы забили все окна, потому что стекла были выбиты и было очень темно, он навел на меня оружие с подсветкой, чтобы я увидел, что пишу. Я сидел с сыном на руках, а он наводит автомат на меня, чтобы я подписал автограф. Эта сцена запомнится на всю жизнь.

Жизнь в оккупации построена так, что ты планируешь даже не на завтра, а максимум на час — покормил детей, забил выбитые стекла, чтобы не дуло, разрадовал детей. Удалось — это уже маленькая победа.

У нас дом расположен у парка — крайний. Когда они нас проверили, позволили включить генератор, тогда появился свет и начала работать кофемашина. Они все сели, выпили кофе, все сходили в туалет, посчитали свои сухпайки — где-то часа три были у нас, а потом ушли.

— Что-нибудь взяли у вас?

— Ничего не брали, это было какое-то элитное подразделение, очень круто экипированное, среди них было мало бурят. Все ужасы начались позже, где-то после 11 марта, когда мы уехали и как раз после этого начался сплошной ужас. Нам очень повезло. Вся наша семья выжила и все цели. Родительский дом сгорел, но это деньги, а главное — жизнь.

— Среди соседей были такие, что погибли?

— Да, были. Один сосед ждал брата и разговаривал с ним по телефону. Он должен был заехать за ним, потому что у того было горючее. Жил в нескольких кварталах от нас. Во время разговора по телефону сосед услышал, как брата расстреляли. О нем сняли фильм "Буча 22". Ужасная история — слышать, как твою семью расстреливают, и ничего не суметь сделать.

— Когда ты решил, что нужно уезжать?

— Все это время не было связи. А с 10 марта начали пробиваться СМСки. Все друзья писали, что нужно срочно убегать. Тем временем объявили, что пройдет режим тишины и зеленый коридор. Я поговорил с одним военным, что помогло мне принять окончательное решение. Я тогда спросил, есть ли гарантия, что мы выйдем. Он ответил, что гарантий нет. Главное, он отметил, что сегодня 50 на 50, но завтра уже будет 70 на 30. Тогда я решил, что надо попробовать.

Обещанный зеленый коридор не состоялся. Мы приехали в центр Бучи и там было очень много машин. Непонятно было, что делать — рядом ездят рашистские машины. Мы пытались услышать что-нибудь по радио, но ничего не передавали. Потом услышали, что зеленый коридор не состоялся — рашисты развернули колонну с автобусами, где находились женщины и дети. Мы стояли в поле, понимали, что дороги назад нет. Мы решили двигаться дальше. Кто был первым в колонне, вывел шесть тысяч автомобилей. Я этому человеку очень благодарен.

Мы тринадцать часов ехали из Бучи в Киев. Когда проехали два рашистских блокпоста и доехали до украинских военных в час ночи — это были такие минуты счастья. Нам дали чай, еду, дети побежали обнимать военных — мы выжили. Это мгновение останется на всю жизнь в моей памяти.

— Вы уже отремонтировали свой дом?

— Мой в Буче да, он не очень пострадал. Родительский сгорел полностью — сплошной пепел. Я не понимаю, какая должна быть температура, чтобы поплавилась плитка на стене, каменный стол и стальной каркас сгорел до фона. Не осталось ничего.

— Ты говорил, что хочешь сыграть свадьбу в своем доме, чтобы зарядить положительной энергией это место. Удалось ли это сделать?

— Конечно. Мы когда вернулись в Бучу и увидели эту тяжелую атмосферу, почувствовали желание жить. Есть люди, которые после пережитого сказали, что никогда не вернутся в Бучу, а мне наоборот захотелось вернуться и отстраивать, делать что-то, чтобы город стал оживать. Маленький рыночек, где бабушки продавали помидоры, полностью сгорел, но они продолжили его отстраивать и там работать.

Свадьба — это одно из того, чтобы прервать эти упоминания. Теперь я вспоминаю не как на этой террасе рашисты сидели, а как мы с женой на качелях катались.

— Как тебя война изменила изнутри?

— Изменения еще продолжаются. Но я понял, что не надо откладывать жизнь завтра. По поводу свадьбы, я спросил себя: чего я жду, я люблю этого человека, он меня, мы любим наших детей? До этого мы четыре года встречались. Не нужно откладывать все на завтра. Сегодня и только сегодня.

Я стал больше ценить свою жизнь. Деньги не так важны, как думал ранее. Все деньги не заработаешь, но они все и не нужны. Война показала, что нам очень важны маленькие детали. Важно, что мой сын говорит "я тебя люблю". Важно это, а не новый "плейстейшн". Настоящую жизнь мы теряем из-за 14-го айфона — надо жить здесь и сейчас: выпей кофе, позвони родителям, скажи жене, что ты ее любишь. Мне так даже жить стало легче, когда я перестал перегружать себя проблемами.

О любви

— У тебя с женой стопроцентное понимание?

 — Мы сходимся во всем. Мы еще в институте учились вместе, но это не важно. Я рядом с ней становлюсь мужчиной, и мне хочется совершать мужские поступки. Мне хочется быть ее мужем. Я чувствую, что она для меня хочет быть женщиной, и это не потому, что так надо, а потому что когда мы рядом "загорается лампочка".

— У вас искра появилась сразу?

— Сразу, еще в институте. Потом мы пошли своими дорогами. Она развелась, я тоже. Как-то мы встретились, и сердце стало биться.

О планах на будущее

— Ты планировал идти в ряды ВСУ или ТРо?

— Я не солдат. Я дважды держал оружие в руках. С меня помощь будет небольшая. Я считаю, что у каждого свой фронт. Нельзя сидеть и листать телеграмм-каналы, мы все должны что-то делать. Я умею работать в кадре, рассказывать и общаться с людьми, доносить информацию. С первого дня, когда выехал из оккупации, решил, что надо делать, что умеешь. Поэтому у нас сейчас есть проект "Страна героев", там очень много материала на "ютюбе".

— Когда ты решил, что хочешь общаться на украинском?

— Я иногда и сейчас говорю на русском, потому что вырос в русскоязычной среде. Мои родители переходят на украинский, и это выглядит очень смешно. Сейчас к российскому "не ложится". Все мы "немножко Кличко". Я еще два года до полномасштабного вторжения решил разговаривать на украинском. Тогда мы сделали программу на "ютюб" на украинском.

— О чем она?

— Сначала это были путешествия по Украине, потом рассказывали о крафтярах, как они делают классные вещи. Сейчас мы переформатировались в "Страну героев". Это проект о людях, которые включились в войну на своем фронте. Один мальчик в Киеве собирает электронные сигареты и перерабатывает их в павербанки, а затем отправляет их ВСУ, чтобы военные могли заряжать телефоны. Он их паяет и отправляет, очень интересный человек.

— Сейчас снимают фильм о Буче. Ты планируешь, как украинский режиссер, снять свой фильм о событиях войны?

— Я хочу снять фильм о Гостомеле. На самом деле гостомельская ОГА пострадала больше всего, по сравнению с Ирпенем или Бучей.

Сейчас мы много снимаем о Днепре, об Орехове вышел мощный выпуск, о людях, которые собирают пшеницу, а рашисты ее сжигают. Я на всю жизнь запомнил кадры, как кругом горят семена подсолнечника, вывезти его невозможно, а хозяйка держит его в руках и говорит, что это 60 миллионов гривен.

Я в последнее время рассказываю не о местах, а о людях, которые совершают героические поступки. В Днепре маленькая хрупкая девушка ездит в "серую зону" и эвакуирует людей. Она каждый день рискует, чтобы спасти их.

Я собственными глазами видел, как один гостомельский ТРо сидел в многоэтажке и забрасывал рашистов коктейлями Молотова. Они окружили его и стреляли из танков и пулеметов. Что должно быть внутри, когда знаешь, что вряд ли выживешь, но продолжаешь защищать других.

— Какие планы на ближайшее будущее?

— Мы придумали новый формат и сейчас едем снимать сезон по городам Украины. Это совершенно новый формат и такого никогда не было.

Мы зайдем с точки зрения звуков. Наш композитор путешествует по городам Украины и собирает звуки. Из них делает музыку, а затем выйдет музыкальный альбом, как звучит Украина. Все звуки будут живыми, каждый рассказывает о городе.

Еще скоро выйдет новый выпуск о мирных днях в Харькове, там и Салтовка будет, очень тяжело смотреть его.

— Какие города войдут в проект со звуками?

— Будет Киев, Львов, Чернигов, Днепр, Одесса, Харьков. Пока шесть, а потом будет и Винница, Ивано-Франковск, Ужгород и другие.

Особенность в том, что Украина очень разная, но единая. Если бы карандаши были одного цвета, то картину не получилось бы нарисовать. Поэтому эту разницу нужно поддерживать. Люди из Донецка — это не люди из Франковска, а те и те живут в Украине. Нам нужно учиться друг у друга.

О коллегах из россии

— Ты общаешься с коллегами из россии? Например, с Региной Тодоренко или Настей Ивлеевой?

— Нет, уже не общаюсь. С Настей мы прервали общение сразу после эвакуации. На мое письмо она меня заблокировала и выложила рекламу чипсов. Я понял, что все это. У Регины огромная трагедия, она не знает "что и как" делать, но продолжает делать глупости. Жизнь изменилась, зачем с ними общаться, о чем?

— Как ты относишься к людям, которые не высказали свою позицию, а должны?

— Раньше меня это цепляло, сейчас я не осуждаю — плевать. Это ваши проблемы, живите, как хотите. Залужный еще в первые недели вторжения сказал: "Будет тяжело, но уже никогда не будет стыдно". А им будет и стыдно, и тяжело, после того, как у них начнется то же самое. А у них оно начнется стопроцентно. Я уже не хочу смотреть российских блоггеров или думать, чего они не отвечают — плевать на них всех.

Меня интересует Коля Серга, который пошел в ВСУ, и работает на нашу победу. Лучше о нем говорить, чем о Регине.

— С кем из звезд шоу-бизнеса ты общаешься?

— Со многими. Для меня пример — это Макс Барских. Он высказал позицию, не обсуждая со своим менеджментом. Знаю, что они его останавливали, но он все равно поступил так, как хотел. Он принял решение, несмотря на огромные деньги. Запретить использовать свою музыку — это большие деньги от роялти. Точка невозврата пройдена — по-другому быть не может. Макс стал героем Украины, он активно высказался и "зацепил русню". Мы должны принять, что наш рынок — это Европа и нам нужно смотреть туда.

— Какой ты видишь Украину после войны?

— Это лидер Восточной Европы. Мы станем эпицентром славянской культуры.

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться